Седьмой муфтий Галимджан Баруди (2.07.1857 — 6.12.1921)

ГАЛИМДЖАН ХАЗРАТ БАРУДИ (2.07.1857 — 6.12.1921)

Деятельность постколониальных муфтиев и их биографии изучены достаточно подробно и сравнительно объективно. Издан ряд работ, специально посвященных их персаналиям. Конечно, пока в основном их деятельность изучена с культурно-просветительской стороны, а не с духовной. В то же время найти правдивую информацию о Галимджане хазрате Баруди или о Р. Фахретдине нетрудно. Поэтому здесь мы разделы о седьмом и восьмом муфтии даём в сокращении.

Как известно, после февральской революции ОМДС преобразуется в Духовное управление, так как эта структура должна была стать рядовым министерством в составе Милли идара. И этот факт должен вызывать восхищение позицией Галимджана хазрата Баруди. Он обладал таким несравнимо огромным статусом руководителя религиозной конфессии, но, уважая национальные интересы своего народа, не возражает против сокращения полномочий ОМДС при переходе к Духовному управлению. Сочувствуя идее единства нации, он соглашается на роль рядового министра и входит в состав членов Милли идары. Очевидно, что если бы он не согласился на этот шаг, у Милли идары не было никакого шанса на признание со стороны народа. Даже передача системы медресе и мектебов из его ведения в отдельное министерство образования и сокращение финансовых поступлений в связи с созданием специализированного управления не вызывает у муфтия возражений. Такого рода терпеливое отношение к ограничению полномочий и добровольное согласие на это — один из очень редких эпизодов в мировой истории. Более того, Галимджан хазрат, поддерживая шанс обретения татарами своей государственности, не ограничивается лишь самоограничением своих полномочий, он в ходе многочисленных встреч с населением, при общении с имамами призывает признать новые национальные органы власти, подчиняться им. К сожалению, век этих национальных органов власти оказался недолог. Несмотря на это, стремление Галимджана хазрата соблюсти общенациональные интересы, незамыкание на узковедомственных рамках своего ведомства заслуживает достойной оценки. Ведь окажись на его месте другой, амбициозный лидер, со слабой верой, то, конечно, в этом случае, никакое Милли идара никогда даже и не организовалось бы вовсе.

Нельзя не отметить мудрость религиозного руководства, проявленную в годы гражданской войны, когда наш народ оказался разделенным по разные стороны от линии фронта. В этих условиях, они также разделяются: муфтий Галимджан хазрат остаётся с белыми и удовлетворяет духовные запросы населения в Сибири и Казахстане, а в это же время в Уфе остается Ризаэтдин хазрат Фахретдин, который сохраняет работу управления и обеспечивает религиозные потребности мусульман, находящихся под властью красных.

Доказательством авторитета и уважения Галимджана хазрата является факт присоединения к руководимому им управлению казахов. Конечно, они могли создать для себя отдельное управление, но нет, восхищение степенью учености Галимджана хазрата приводит целый народ в сень его управления. Как известно, царская администрация искусственно сдерживала контакты казахов с Уфимским муфтиятом. Галимджан хазрат, оставшись на стороне белых, в основном находится в г. Петропавловске, в это время он много сил отдает организации религиозной жизни у казахов, открывает мечети, производит официальную регистрацию приходов, духовенства, проповедует Ислам — читает проповеди перед тысячами верующих, обнадеживает их, укрепляет их в вере.

Большевики, запретив Милли идару, не посмели покуситься на его Духовное управление, так как во главе его стоял очень уважаемый и любимый народом Галимджан хазрат. При его активном старании закладываются основы взаимодействия управления с советской властью. Галимджан хазрат до самой своей смерти занят заботой об интересах своего народа: он умирает в хлопотах организации помощи голодающим. Галимджан хазрат похоронен на татарском кладбище г. Казани, его дженазу провёл его брат Салихжан хазрат.