Как "исламисты" приходят к власти

Но и те, и другие единодушны в одном: исламисты – это абсолютное зло. Они превратят арабские страны в закрытые средневековые теократии, женщин насильно замотают в хиджабы, будут рубить руки, забивать камнями, откроют тренировочные лагеря для террористов и так далее в том же духе. За борьбу с исламизмом Запад готов записать в герои не то что Мубарака, а даже кровожадных алжирских генералов. Потому что они, может, и не очень разборчивы в средствах, зато спасают мир от исламской угрозы, и за это им почет и уважение.

Никому в голову не приходит вдуматься, а в чем именно состоит эта самая исламская угроза. Вредность и опасность исламизма считается вещью самоочевидной. Уже одно только слово «исламизм» вызывает на Западе и в России такую же параноидальную реакцию отторжения, как слово «социализм» – у жителей американской глубинки. И точно так же, как аризонские фермеры не желают знать, что социализм не всегда бывает такой, как на Кубе, – он может быть такой, как в Швеции, – «белые люди» гонят от себя мысль, что исламизм тоже может быть очень разный. И разница между турецкими исламистами из «Партии справедливости и развития» и афганским Талибаном может оказаться даже больше, чем между коммунистами Северной Кореи и британскими лейбористами.

Антиисламская паранойя на Западе и в России достигла таких высот, что никаких различий оттуда уже не видно. Все, что есть плохого в мусульманском мире, объясняется одним – дурным влиянием ислама. Вот если в Северной Ирландии экстремисты-католики устроят очередной теракт, а радикальные протестанты ответят им очередным погромом в католических районах, то здесь никому в голову не приходит утверждать, что католицизм предрасположен к терроризму, а протестантизм воодушевляет паству на погромы. Все понимают, что конфликт в Ольстере никакой не богословский, а обычная национально-освободительная борьба.

Но если аналогичные события происходят на Ближнем Востоке, то эта логика почему-то перестает работать. Теракты Хамаса или Хезболлы не объясняются тем, что Израиль уже полвека оккупирует территорию Палестинского государства или регулярно устраивает самовольные военные интервенции в Ливан. Нет, здесь причина не в этом. Причина в том, что Хамас и Хезболла – исламисты, а у этих исламистов в жизни одна радость – людей взрывать.

То же самое с Египтом. Мол, против светского и стабильного Мубарака взбунтовалась нищая и безграмотная толпа, которая просто не знает своего счастья. Они еще поплачутся, когда в общей суете власть захватят исламисты из «Братьев-мусульман» и устроят в когда-то благополучном Египте аналог Афганистана при талибах.

Представить себе, что такой вариант развития событий случится в реальности почти невозможно. Потому что египтяне на афганцев похожи очень слабо, а «Братья-мусульмане» на Талибан – еще меньше.Подушевой ВВП Египта примерно равен украинскому и в два раза выше, чем в Индии. Доля людей с высшим образованием во взрослом населении – 29%. Это примерно как в Бразилии (30%) или Малайзии (32%) и гораздо больше, чем в Китае (22%) или Индии (13%), не говоря уже о Пакистане (5%). Египтяне бунтуют не от нищеты и голода, а оттого, что существующий режим не в состоянии удовлетворить их возросшие запросы и ожидания. В таких условиях еще более тоталитарный режим в стиле талибов вряд ли будет иметь успех.

Тем более что крупнейшая оппозиционная партия Египта, исламистская «Братья-мусульмане» в случае прихода к власти не собирается создавать в стране ничего даже отдаленно напоминающего западные стереотипы об исламской теократии. Если все-таки сделать над собой усилие и поинтересоваться, чем занималась эта партия последние два–три десятка лет, то будет трудно не заметить, что «братья» сделали все возможное, чтобы слово «исламизм» перестало ассоциироваться с чем-то противозаконным и мракобесным.

Когда-то, в середине XX века это действительно была довольно радикальная религиозная организация, которая не брезговала терактами и политическими убийствами. Но отождествлять «Братьев-мусульман» образца 1954 и 2011 годов – это примерно то же самое, что сейчас обвинять КПРФ в желании провести еще одну коллективизацию и восстановить ГУЛАГ.

«Братья-мусульмане» отказались от насильственных методов борьбы еще в 70-х и с тех пор год за годом старательно доказывают свое уважение к действующему египетскому законодательству. Гораздо проще было бы продолжать взрывать и партизанить, провозглашая принцип «весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…». Но «Братья» решили, что ислам не должен ассоциироваться с насилием и беззаконием, поэтому все свои инициативы они хотят воплотить в жизнь исключительно легитимными средствами.

Несмотря на то, что официально эта партия в Египте запрещена, «Братья» с 1984 года регулярно выставляют своих представителей на парламентских выборах в качестве независимых кандидатов. В 1995 г. они провели в египетский парламент одного депутата, в 2000 г. – уже 17, в 2005 г. – 88. Партия смогла получить 20% мест в парламенте Египта, несмотря на дискриминирующие нормы избирательного законодательства, запреты властей, аресты, административный ресурс и массовые фальсификации.

20% мест при абсолютном большинстве у правящей «Национально-демократической партии» слишком мало, чтобы оказывать серьезное влияние на законодательный процесс. И, тем не менее, «Братьям» удалось сделать очень многое, чтобы египетский парламент стал настоящим парламентом, каким ему и положено быть по закону.

До появления крупной исламистской фракции депутаты от правящей партии не особенно утруждали себя посещением заседаний. Из 454 парламентариев в зале часто сидело человек 30. Но когда исламистов стало 88 человек, и все они регулярно присутствовали на заседаниях, остальным тоже пришлось ходить. Иначе у правящей партии могло не оказаться большинства при голосовании.

Из-за конкуренции с исламистами депутатам из «Национально-демократической партии», которые раньше спокойно штамповали любые решения правительства, пришлось начать готовиться к заседаниям, читать законопроекты, мотивировать свою позицию, изображать заботу об избирателях, а иногда даже критиковать правительство.

Депутаты-исламисты, получив маленький отблеск реальной власти, старались по максимуму использовать преимущества своего статуса. Они исправно посещали все заседания, активно участвовали в дебатах, выступали с инициативами, рассылали кучу депутатских запросов, подавали судебные иски на крупных чиновников. Делали все, чтобы египетский парламент реально контролировал деятельность исполнительной власти, действуя при этом строго в рамках закона. По сути, «Братья-мусульмане» относятся к законодательству Египта гораздо серьезнее и уважительнее, чем правящая партия.

Лучшие доказательство того, что «Братья» – никакие не радикалы-экстремисты, а вполне себе умеренные реформисты, – это кадровый состав партии. Там нет ни фанатичных проповедников, ни околокриминальных маргиналов, ни профессиональных боевиков. Большинство «Братьев» – это египетский средний класс: врачи, инженеры, юристы, преподаватели вузов. Лидер партии Мохаммед Бадье получил медицинское образование и сейчас преподает в одном из провинциальных вузов недалеко от Каира. То есть все это достаточно состоятельные и образованные люди, чтобы понимать, что от обязательного ношения хиджаба в стране всеобщее счастье не наступит.

И партийная программа у них соответствующая. Лидеры «Братьев» в немногочисленных интервью международным СМИ не устают повторять, что они не собираются строить в Египте однопартийную теократию, заматывать женщин в хиджабы, преследовать христиан и запрещать научные исследования. Ничего такого нет в программе их партии (вот она). Зато там есть требование проводить регулярные, всеобщие и свободные выборы, ввести реальное разделение властей, разрешить проведение мирных демонстраций, отменить цензуру в СМИ, создать независимую судебную систему, наконец, предоставить всем гражданам Египта право избирать и быть избранным. В том числе и женщинам, каким бы удивительным ни показался такой поворот некоторым швейцарцам, где избирательное право женщинам предоставили только в 1970-х годах.

Если бы такая программа была у египетской партии, которая называла бы себя не «исламистской», а, скажем, «христианско-демократической», у них бы не было никаких проблем. Никто бы не говорил ни про угрозы, ни про «главное, чтобы не воспользовались», ни про замечательную светскость Мубарака. Дедушке под давлением Запада давно бы пришлось согласиться на свободные выборы, открыв «Братьям» дорогу к реальной власти. Но, к сожалению, египетские «Братья» оказались мусульманами, а на Западе если видят слово «ислам», то подробности уже никого не интересуют. Сразу ясно, что в партийной программе они все наврали, тридцать лет маскировались под приличных, а как придут к власти, так сразу будет чистый Талибан.

Здесь возникает вопрос уже к самим «Братьям»: если они, по сути, – такой восточный вариант социал-демократов, то почему бы ни упростить себе жизнь, убрав из программы и названия партии все упоминания ислама? Но «Братья» не могут этого сделать по нескольким причинам. Во-первых, это их страна, и подстраиваться под глупые западные стереотипы они не обязаны. А во-вторых, ислам – действительно очень важный элемент их политической программы. Коран можно толковать по-разному. Можно въехать по уши в обязательный хиджаб. А можно воспринять как руководство к действию такие базовые принципы ислама, как, например, то, что никто не может быть выше закона. Или то, что глава государства должен избираться, как избирались первые халифы. Или принцип солидарности общества и обязательной помощи нуждающимся.

Для египтян (и не только египтян) верность базовым положениям ислама оказалась самым понятным и доступным способом сделать общество более свободным и справедливым. Они несколько десятилетий смотрели на то, что такое светский прозападный режим. И за это время успели убедиться, что ни свободы, ни справедливости от такого режима ждать нечего. Поэтому большинство египтян с легкостью променяют светскую стабильность Мубарака на жизнь по законам ислама. И вряд ли они сильно проиграют от такого обмена.

Максим Саморуков